Увидел у любимого Реймонда Чена интересную заметку и не нашёл сил не утащить к себе на память.

Супруга одного из моих родственников - классическая пианистка. Но отец убедил её получить степень бакалавра в области преподавания музыки, чтобы у неё была запасная профессия на случай, если с исполнительской карьерой не сложится.

Хотя она учится в университете на педагогическом, среди предметов есть и исполнительское мастерство. И один из экзаменов по игре на фортепиано проходит в три этапа:

  • Экзаменатор выбирает тональность, наугад, вытаскивая бумажку из шапки, а студент играет гаммы и арпеджио в этой тональности;
  • Студент играет короткое заготовленное произведение;
  • Студент играет длинное заготовленное произведение.

Так получилось, что моя знакомая оказалась первой в экзаменационном списке. Она вошла в аудиторию, сыграла гаммы и арпеджио в нужной тональности, затем отыграла короткую и длинную композиции. После того, как она закончила, экзаменаторы попросили ее остаться и помочь с проведением экзаменов: проверять, что пришел “правильный” студент, тянуть из шапки бумажку с тональностью, засекать время и выполнить другие административные задачи. У неё не было планов на вторую половину дня, и поэтому она согласилась.

Следующий студент зашел в экзаменационную комнату.

Увидев, что ассистирует моя знакомая, студент запаниковал и попросил несколько минут, чтобы успокоиться.

После небольшого перерыва экзамен начался. Знакомая достала из шляпы листок бумаги и объявила: “ми-бемоль мажор”. Студент довольно неуклюже сыграл ми-бемоль мажорную гамму и всё ещё был немного взволнован во время исполнения короткого и длинного произведения.

История повторилась и с другими студентами. Был момент паники (некоторые студенты паниковали больше других), нервный набор гамм и арпеджио, а затем, в зависимости от того, как быстро студент успокаивался, уровень исполнения короткой и длинной композиции варьировались от слабого до уверенного.

Позже один из студентов объяснил, что произошло.

Оказалось, что все студенты договорились сжульничать на экзамене. Они знали, из рассказов других студентов, о том, как проходит экзамен, и что экзаменаторы попросят первого студента остаться и отвечать за вытягивание листков бумаги. Студенты распределили между собой тональности, и каждый разучивал только свою. Их план состоял в том, что тот, кого выберут ответственным за вытаскивание бумажек, будет объявлять не ту тональность, которая написана на вытащенной бумажке, а ту, которую готовил экзаменуемый.

Когда студент входил и видел, что помощником на экзамене оказалась моя знакомая, он понимал, что план провалился, и придётся играть гаммы и арпеджио в тональности, которую он не репетировал.

В оправдание своего жульничества студенты объяснили, что если бы они отрабатывали все 24 тональности, то у них не оставалось бы времени на вечеринки и свидания! А знакомую не стали посвящать в этот план, так как решили, что ей это будет не интересно, ведь она “совсем не старается выглядеть красивой”.

(Я не знаю, насколько высоки стандарты красоты у других студентов, но думаю, что большинство людей сочли бы жену моего родственника вполне себе в рамках общепринятых критериев привлекательности)

Студенты даже не позаботились о распределении тональностей между собой правдоподобным образом. Каждый ученик выбрал для практики что полегче, и поэтому было много фа мажоров и ми миноров, но не было ни одного си-бемоль мажора и си мажора. Почему-то они не думали, что это вызовет подозрения. Но, мне кажется, такое отношение как раз объяснимо: студенты, склонные к обману, обычно не самые умные, хотя эти и учились на преподавателей.